5 § 5 После́дствия и значе́ние крестья́нской рефо́рмы 1861 г.

Парадокса́льным оказа́лось то, что в результа́те реформы реа́льные обяза́тельства свободных крестьян вы́росли по сравне́нию с теми обяза́тельствами, которые были у них при крепостном праве.  В своём анализе первых лет проведе́ния реформы, Б. Г. Литва́к приходит к выводу, что реформа освободила крестьян только от «феода́льных форм эксплуата́ции», но создала́ новые «возможности для чисто экономи́ческого давле́ния»^[1].  Так в русскую деревню пришли буржуазные формы эксплуатации, от которых реальная жизнь большинства крестьян только уху́дшилась.

В пьесе А. П. Чехова «Вишнёвый сад» (1903) старый слуга́ Фирс, разговаривая со своей бывшей помещицей, Любо́вью Андре́евной и её братом Га́евым, говорит следующее.

Любовь Андреевна (вздра́гивает). Неприятно почему-то.

          Па́уза.

Фирс. Перед несча́стьем тоже было: и сова́ кричала, и самовар гуде́л беспере́чь.

Много лет назад у Любо́ви Андреевны погиб маленький сын, после чего она надо́лго уехала во Францию.  Сейчас она вернулась в своё имение, чтобы его продать.  Она, так же как читатель и зритель, думает, что старый Фирс под «несчастьем» имеет в виду траги́ческую смерь её сына.  Непоня́тливый брат Любо́ви Андреевны переспра́шивает Фи́рса:

Га́ев. Перед каким несча́стьем?

Фирс. Перед во́лей^[2].

Оказывается, что старый слуга́ под «несча́стьем» имел в виду́ не смерть сына помещицы, а освобождение крестьян в 1861 году.

Тяжёлое положение освобождённых крестьян привело́ к ма́ссовым недово́льствам, осо́бенно в западной части Российской империи, на территориях Украины, Белоруссии и Польши.  Это совпа́ло со вторым вооружённым восста́нием в Польше, на́чатым в январе́ 1863 года с це́лью отделе́ния от России.

На фо́не этих беспорядков правительство Александра II решило не провоци́ровать крестьянское населе́ние и максима́льно облегчи́ть их экономические тру́дности. Начиная с 1862 года по 1866 год, царское правительство стало акти́внее вме́шиваться в проведение агра́рной рефо́рмы и меня́ть её изнача́льные условия.  В разное время в разных частя́х импе́рии правительство стало переводить крестьян с ба́рщины и обро́ка на обяза́тельный вы́куп.  При этом оно взяло́ на себя роль посре́дника ме́жду крестьянами и помещиками и сразу же выпла́чивало помещикам всю су́мму за землю, пе́реданную крестьянам.  В то же время правительство брало́ с крестьян 6% годовы́х с той су́ммы, которую оно истра́тило на вы́куп.  Крестьяне должны были вы́платить весь долг прави́тельству в течение 49 лет.

Такое измене́ние в реформе, во-первых, сократи́ло реальные ежего́дные обязательства крестьян перед помещиками за полу́ченную зе́млю; во-вторых, правительство, сделав крестьян своими должника́ми, изба́вило помещиков от прямо́го недово́льства крестьян; и в-третьих, правительство выи́грывало на спекуля́ции землёй, заплати́в помещикам за зе́млю значи́тельно меньше, чем тре́бовало от крестьян (в среднем, ра́зница составля́ла 15-20%%)^[3].

После́дствия крестьянской реформы 1861 года оказа́лись огро́мными, так как они положили нача́ло соверше́нно другой, буржуа́зной России, которую стали называть «порефо́рменная Россия» в отличие от России «дорефо́рменной».  Главным из них оказалось так называемое обнища́ние крестьянства и его расслое́ние на богатых крестьян («кулако́в») и бе́дных крестьян («батрако́в», то есть се́льских пролета́риев).

Так как полу́ченная от помещиков земля́ часто была плохо́го ка́чества, а обяза́тельные вы́платы прави́тельству больше, чем крестьяне могли себе позво́лить, многие из них со вре́менем были вы́нуждены бросить землю и уйти в города́, оста́вив долг невы́плаченным.  Это привело к беспрецеде́нтному ро́сту городо́в, а большо́е коли́чество свобо́дных рабочих рук, привело к быстрому развитию капиталистических отношений^[4].

В порефо́рменной России с небыва́лым размахом на́чали строиться заво́ды, фа́брики, ша́хты, желе́зные доро́ги.  До шестидесятых годо́в длина́ всех желе́зных доро́г в России составля́ла чуть больше тысячи километров, а к нача́лу восьмидесятых – около 23 тысяч^[5].  Появились кру́пные ча́стные компании как русские, так и иностранные, а вместе с ними и миллионеры-предпринима́тели.  Паралле́льно этому в городах начал формирова́ться и расти пролетариа́т, который к середи́не девяностых годов впервые в истории России начнёт набира́ть политическую си́лу.  Но это произойдёт уже после убийства Александра II в 1881 году.

Бори́с Пастерна́к, в поэ́ме «Девятьсо́т пятый год», посвящённой первой русской революции 1905-ого года, так описа́л время реформ Александра II:

Бараба́нную дробь

Заглуша́ют сигна́лы чугу́нки.

Гром позо́рных теле́г –

Громыха́ние пе́рвых платфо́рм.

Крепостна́я Росси́я

Выхо́дит

С короткой пристру́нки

На пусты́рь

И зовётся

Россиею после реформ^[6].

Испо́льзуя о́браз по́езда как си́мвола новой порефо́рменной России, Пастерна́к продолжа́ет традиции Н. А. Некра́сова («Железная дорога» 1864 г.) и Л. Н. Толсто́го («Анна Каренина» 1873-1877 гг.), то есть тех, кто первыми увидел в развитии капитализма в России не только прогресс, но и новую, анони́мную и по-осо́бому эффективную форму эксплуата́ции человека.